Не проще получается и со значением. С одной стороны, барокко — вроде бы вполне конкретный стиль, существовавший в такой-то период, XVII — XVIII века… Но тут уже рвётся стройная концепция. Барокко — архитектура, но и скульптура, и живопись, и литература — и больше того, стиль жизни, свойство взгляда на все вещи. Многообразный, не определяемый в простых понятиях, но безошибочно узнаваемый.

Барокко первым делом разрывает с "прекрасной ясностью" Ренессанса — с этим светлым ощущением, будто мир измерен и соразмерен человеку, а значит, подвластен ему. Он также светел, но в этой яркости чувствуется уже что-то лихорадочное, психоделическое даже. Эти бесконечно развивающиеся, клубящиеся образы, иллюзорные, реальные, одинаково живописные — "под ними хаос шевелится". Да, человек уже не расстаётся со своими атрибутами власти — циркулем и линейкой, не возвращает их Богу, Который, похоже, ушёл от дел. Но человеческий расчёт всё равно не в силах преодолеть глубину бездн: времени, смерти, страсти.

Мир уже не кажется соразмерным, единым и разумным. Перед взорами того времени раскрывается необозримость Вселенной в учении Коперника, мощь духовного космоса — в протестантской Реформации, необъятность Земли — в географических открытиях своего времени. Это было ударом не меньшим, чем учения Фрейда, Маркса и Дарвина — для своего времени четыреста лет спустя. Паскаль говорит о человеке, как о "среднем между всем и ничем", "мыслящем тростнике".

Рим ведь недаром был родиной барокко. Отсюда пошел его отсчет, здесь его возводят Микеланджело, Бернини.

В завитках барокко — застыл тот дух, беспокойный, трагический, огненный — что жил на предыдущем ветке истории в готической "Осени Средневековья", а после посетит сей мир в романтической буре и натиске. Само же барокко, утомившись от собственного величия, сведёт себя к малому, исчерпается в прихотливых играх рококо.

Но, возможно, барочность — это свойство более универсальное, чем можно подумать. Ещё один знаменитый испанец, Хоса Ортега-и-Гассет, писал о барочности как о "человеческой константе". А кубинский писатель Алехо Карпентьер говорил, что барочность — "своеобразный творческий импульс, циклично повторяющийся на протяжении всей истории искусства в любых его проявлениях, будь то литература, скульптура, архитектура или музыка… Барочность в лице Александра Македонского, Карла Великого или Наполеона Бонапарта представляет собой кульминационную точку, расцвет определённой цивилизации".

Узнать больше про архитектуру можно на авторском курсе Веры Донец "Архитектура как искусство".