Но как бы там ни было — мода на турецкое прижилась. В «турецком стиле» принялись оформлять интерьеры гостиных и курительных комнат: на стенах были орнаменты, висели восточные ковры и коллекции восточного оружия. Стояла резная мебель вроде маленьких столиков, инкрустированных арабскими узорами, пальмы в кадках.

Гостей стало модно принимать, облачась в восточный халат, с кальяном или длинной трубкой-чубуком.

Под восточные серали с бассейнами и фонтанами стилизовали и ванные комнаты во дворцах. При этом больше фантазировали и смешивали, чем строго воспроизводили: важней были дух и форма, как понимали их художники, чем точность. Не сохранившаяся ванная императрицы Александры Фёдоровны в Зимнем дворце работы архитектора Александра Брюллова (старшего брата живописца) — была в 1838-39 годах создана в «мавританском» стиле, он же и «турецкий».

Или вот в 1850—1853 годах его ученик, архитектор Ипполит Монигетти, вернувшись из путешествия в Стамбул, построил на берегу Царскосельского пруда павильон «Турецкая баня» — в виде мечети с минаретом — между прочим, с использованием беломраморных деталей, вывезенных во время войны из настоящей турецкой бани в Румелии. Над входом в павильон по всем правилам исламской архитектуры устроили михраб: нишу в стене, указывающую направление на Мекку.

Внутри интерьер был украшен мозаикой и кружевной резьбой. Но при этом Турецкую баню именовали то «готической беседкой», то «китайской», а то и «мавританским павильоном». Всё равно!